Неточные совпадения
Они выработают себе, сколько надо, чтоб прожить немного
на свободе, и
уходят; к постоянной работе не склонны, шатаются, пьянствуют, пока крайность не принудит их опять к работе».
При удачном обороте жизни ты можешь вылечиться, ты можешь
уйти из этих «Ямков»
на свободу.
И ему вдруг нетерпеливо, страстно, до слез захотелось сейчас же одеться и
уйти из комнаты. Его потянуло не в собрание, как всегда, а просто
на улицу,
на воздух. Он как будто не знал раньше цены
свободе и теперь сам удивлялся тому, как много счастья может заключаться в простой возможности идти, куда хочешь, повернуть в любой переулок, выйти
на площадь, зайти в церковь и делать это не боясь, не думая о последствиях. Эта возможность вдруг представилась ему каким-то огромным праздником души.
— Были леса по дороге, да, это — было! Встречались вепри, медведи, рыси и страшные быки, с головой, опущенной к земле, и дважды смотрели
на меня барсы, глазами, как твои. Но ведь каждый зверь имеет сердце, я говорила с ними, как с тобой, они верили, что я — Мать, и
уходили, вздыхая, — им было жалко меня! Разве ты не знаешь, что звери тоже любят детей и умеют бороться за жизнь и
свободу их не хуже, чем люди?
Унылый пленник с этих пор
Один окрест аула бродит.
Заря
на знойный небосклон
За днями новы дни возводит;
За ночью ночь вослед
уходит;
Вотще
свободы жаждет он.
Мелькнет ли серна меж кустами,
Проскачет ли во мгле сайгак, —
Он, вспыхнув, загремит цепями,
Он ждет, не крадется ль казак,
Ночной аулов разоритель,
Рабов отважный избавитель.
Зовет… но все кругом молчит;
Лишь волны плещутся бушуя,
И человека зверь почуя
В пустыню темную бежит.
Я
ушел в свою комнату и
на свободе предался волнению и гневу.
Но вот уже и над ухом прозвучал призывный голос смерти:
ушел из шайки
на свободу Андрей Иваныч, матрос.
Еще недавно я оттолкнул твои объятия, сказал: рано. Но сейчас говорю: обнимемся крепче, брат, теснее прижмемся друг к другу — так больно и страшно быть одному в этой жизни, когда все выходы из нее закрыты. И я еще не знаю, где больше гордости и
свободы:
уйти ли самому, когда захочешь, или покорно, не сопротивляясь, принять тяжелую руку палача? Сложить руки
на груди, одну ногу слегка выставить вперед и, гордо закинув голову, спокойно ждать...
Между тем у бедного Фридриха Адольфовича сердце ныло от страха за своего пернатого питомца. Выпущенный
на свободу попка мог свободно
уйти и заблудиться где-нибудь за хутором; наконец, его могла заклевать домашняя птица, разорвать собака и мало ли еще какие ужасы грозили попугаю, выпущенному впервые в сад из клетки.
— Далеконько, девушка: он в слободской тюрьме, под тремя замками сидит… От тебя теперь зависит: коли добром сдашься — его
на свободу выпустят, или же и ты не
уйдешь, да и с ним я вечером переведаюсь…
Ежедневно множество всякого чина людей
уходили из Новгорода и передавались москвитянам. Наконец и сам Василий Шуйский-Гребенка, всегда верный, ревностный заступник новгородской
свободы, сложил с себя чин воеводы и вступил
на службу к Иоанну, принявшему его радушно и милостиво.
Когда общаюсь с тобой, мне хочется шарлатанства, озорства, «
свободы мысли». И всею душою я отдыхаю с Басей. Поговоришь с нею, — и как будто воздух кругом становится чистым и свежим. Вообще меня вуз не удовлетворяет. Эх, не наплевать ли мне
на все вузы и не
уйти ли
на производство? Там непосредственно буду соприкасаться с живыми силами пролетариата. Бася меня устроит.
Так и
уходили годы; девушки росли у Пуговкина
на полной воле и
свободе полными госпожами своих поступков и, наконец, стали уже не девочками, а девицами.
Следовательно, и я мог
уйти вместо того, чтобы тратить десятки лет
на титаническую борьбу, вместо того, чтобы в отчаянных потугах, изнемогая от ужаса перед лицом неразгаданных тайн, стремиться к подчинению мира моей мысли и моей воле, я мог бы взлезть
на стол, и — одно мгновение неслышной боли — я уже
на свободе, я уже торжествую над замком и стенами, над правдой и ложью, над радостью и страданиями.